Вечная жизнь имеет свои минусы. Не хочу разбираться в своих ощущениях, но один из главных - я порой скучаю по прежним временам. Не хватает тревожного ожидания "а вдруг" и спасительного "не случилось" потом. Жизнь стала ровнее, предсказуемее, понятнее... Потому и скучно. На русско-американские горки ходят ради головокружительных подъемов и спусков, скоростей и перегрузок. Если же убрать все это, останется какая-то электричка.

Вечная жизнь - конечно же, преувеличение. Это у реки, особенно возле берега, можно увидеть дно, мечущихся над ним мальков, - вплоть до золоченых песчинок, закручиваемых невидимым течением в вихри и спирали. А в глубине моря, когда дно надежно упрятано под многометровой толщей воды - от бирюзовой у поверхности до темно-синей и черной в глубине... Есть ли у моря дно? Есть. Где-то. Так что вечны лишь споры о бесконечном.

Река стала морем в один замечательный день. А все потому, что я не разбираюсь в технике. Нет, тут как-то удачно совпало многое: я не разбираюсь в технике, не имею специального образования и нужных навыков, но характер такой, что в один прекрасный момент это меня не остановило. Жена давно жаловалась на пылесос, я и сам знал, что он как-то слишком шумно работает. Но работает же! Не так часто он нужен. И не электрик я. Но та самая пресловутая последняя капля и породила море.

Имея слабое представление о том, что может шуметь в пылесосе, но сильное желание убедить его убавить громкость, я приступил к ремонту. Постелил газету. Вооружившись отверткой, открутил все, что попало в поле зрения. Твердя как заклинание про горшки и богов, приступил к осмотру, тешась слабой надеждой найти еще хоть один болт. Что же не так? Включил - шумит. Выключил, очистил от пыли, вытер, продул. Включил - шумит.

И, видимо, не выдернул из розетки. Или конденсатор какой. Ток дождался благоприятного момента и лягнул меня из какого-то своего проводника да так, что добавки просить не захотелось. Я с трудом поднялся с пола, бормоча что-то из того набора ругательств, что постоянно пополняется с одного памятного момента, когда только изобретенное колесо впервые переехало кому-то ногу. Но ругался даже не от неожиданности, а больше по привычке. Ни зла, ни страха я не испытывал. Да я был спокойнее усыпленного слона!

И вдруг посмотрел на все как бы со стороны. Насколько все это ничтожно - газетка с пылесосом, квартира, мои потуги. И я понял, что меня непреодолимо тянет выйти на улицу.

С чем бы сравнить? Представьте, что сели в такси, а водитель оказался гонщиком экстра-класса с отсутствующим инстинктом самосохранения. Он гонит машину через весь город на безумной скорости, втискиваясь в крошечные промежутки в общем потоке вялоползущего транспорта, пролетает на мигающие светофоры, срезает через сплошные, с яростным визгом покрышек в невозможных заносах облизывает повороты. Время остановилось, а пространство обрушилось.

Кварталы беспощадно сминаются, бесконечные колонны домов пролетают размытыми кляксами, что уж говорить о людях. Где-то позади остаются их удивленные, рассерженные лица. Кого-то не пропустил, кого-то напугал. Но их проклятья и междометия, а также истеричные вопли клаксонов - все где-то позади, мелькает лишь обрывками мимолетности в зеркалах заднего вида. Здесь же, в хаосе звуков - от стонов амортизаторов, скрипа тормозов, голодного рева мотора - водитель, словно сам дьявол.

И на душе сладко от этой пьянящей смеси восхищения и ужаса.

А потом машина, коротко рыкнув на прощанье, оставит на тротуаре. И дрогнет, набирая ход, секундная стрелка. И гул города станет тишиной, а под дрожащими ногами - всего лишь неподвижный асфальт. Небольшим преувеличением будет сказать, что в сравнении с такой гонкой пешая прогулка ничем не лучше стояния на месте.

Я посмотрел на все со стороны и увидел многое, чего не разглядеть изнутри. Что по улицам на разной скорости мчатся автомобили и автобусы. А в них люди, которые стали заложниками этой скорости и ритма своей жизни. Пролетая километры дорог, они не успевают заметить почти ничего - ни бездонного неба, с веснушками звезд и без, с беззаботно плывущими облаками, с хмурыми, сердитыми тучами. Зелень листвы, яркие манящие огни рекламы, солнечные блики от стекол, растущие к вечеру тени, дрожащий над асфальтом воздух - сотни деталей, тысячи красок, все богатство города-мира.

Все, что город вывалил к ногам, словно ребенок, перевернувший ящик с игрушками и предлагающий вместе пошалить. Вместо этого большинство выбирает душную кабину и замирающее от диких скоростей сердце. Мало того, что этот темп размазывает детали и краски, он еще сжигает нервы, укорачивает жизнь. Пролететь из точки А в точку Б, не успевая ничего разглядеть, когда пешком можно было столько увидеть и столько прожить, не потратив здоровья.

Сколько машин пролетает по улицам! Сколько я вижу за окнами домов настороженных лиц, они с опаской выглядывают сюда. Им представляется чрезвычайно рискованным просто выйти за порог, ведь множество опасностей и неизвестных врагов подстерегают снаружи. А пешеходы попадаются мне на пути крайне редко, но их лица, исполненные безмятежности и бескрайнего счастья!..

Я почти не бываю дома и практически не вижу жену, - даже в те моменты, когда прогуливаюсь в своем квартале. Конечно, что-то шевелится у меня внутри, необъяснимая тоска и щемящее чувство чего-то навсегда утраченного. Конечно, я выбираю спокойные пешие прогулки, но... Как вернуться, где искать свое такси? Я не встречал его, хотя уверен, что сразу узнаю его.

Наверное, я все еще ищу своего лихача-таксиста. Иначе не объяснить, почему моя улыбка иногда прячется, а взгляд дольше задерживается на лицах. Или вслед желтой молнией пролетевшего автомобилю.

P.S. Выписка из приказа: "Решением ... суда дальнейшее поддержание жизнедеятельности больного ... после девятилетней комы ... признано нецелесообразным. Приказываю медицинскому персоналу с ... отключить соответствующую аппаратуру. ... Копии (заявление родственников, постановление суда) прилагаются.".